Национальная психология славян, тюрок, семитов
Аналитика - 1 августа /ЦПДИ/
Часть I
Что одному слаще меда,
другому горше горькой редьки.
(Русская народная пословица)
Одним из решающих условий эффективности ведения психологических операций является глубокое и всестороннее знание национальных особенностей объекта воздействия. Учет психологического склада нации, сильных и слабых ее сторон позволяет не только предсказывать поведение представителей конкретной этнической общности в той или иной ситуации, но и правильно организовать ведение психологических операций, выбрать оптимальные средства психологического воздействия. Неудивительно, что принцип учета этнопсихологии рассматривается теоретиком стратегической разведки США Вашингтоном Плэттом в качестве фактора первостепенной важности. Этим и объясняется попытка осмысления механизмов действия, структуры и понятийного аппарата, которыми приходится оперировать при рассмотрении этой важной проблемы.
Национальная психология отражает то общее, что есть у представителей определенной нации или этнической общности в их мировосприятии, устойчивых формах поведения, чертах психологического облика, в реакциях, речи и языке, отношениях с другими людьми и окружающим миром. Она существует в виде специфических качеств национального характера, особенностей самосознания, чувств и настроений, понимания общности интересов, ориентации, традиций и привычек.
Национальный характер — это исторически сложившаяся совокупность устойчивых психологических черт представителей той или иной нации, определяющих привычную манеру их поведения и типичный образ действий.
Национальные чувства и настроения — это эмоционально-окрашенное отношение людей к своей этнической общности, к ее интересам, другим народам и ценностям. Они могут иметь как позитивную, так и негативную окраску. Позитивная выражается в чувстве национальной гордости, патриотизма, любви к своему народу, в проявлении дружбы и братства к представителям других наций, а негативный — в национализме и шовинизме, национальных и расовых предрассудках, в состоянии отчужденности от других народов и их отдельных представителей.
Национальные интересы и ориентации — это общественно-психологические явления, отражающие мотивационные приоритеты представителей той или иной этнической общности, служащие сохранению ее единства и целостности. Национальные интересы и ориентации являются важнейшей движущей силой деятельности людей. Попытка ущемить национальные интересы всегда рассматривается как покушение на жизненные устои, как угроза безопасности существования государства. Социально-этнические общности, обладающие развитым национальным самосознанием, обычно не поступаются своими интересами, а защищают их всеми возможными способами, вплоть до вооруженного сопротивления. Стремясь обеспечить реализацию своих национальных интересов и добившись в этом определенных успехов, социально и этнически консолидированная общность может пойти на сознательное ущемление интересов других общностей. История свидетельствует, что подобные столкновения нередко приводили к возникновению кровопролитных вооруженных конфликтов и войн.
Национальные традиции складываются на основе длительного опыта жизнедеятельности нации и прочно укореняются в ее повседневной жизни, передаются новым членам общности в виде правил, норм, стереотипов поведения и действий, соблюдение которых стало общественной потребностью. В тоже время национальные традиции и привычки проявляются не только в поступках, делах, манере одеваться, стиле общения и т. п. Принципиально важно, что у каждого человека есть бессознательный механизм, неизбежно срабатывающий в ситуации «свой-чужой» и фиксируемый в едва уловимых проявлениях психики в виде своеобразных жестов, мимики, артикуляции и прочего.
Национальное самосознание есть осознание людьми своей принадлежности к определенной этнической общности, осмысление своего положения в системе общественных отношений, понимание собственных национальных интересов во взаимоотношениях своей нации с другими. Национальное самосознание также имеет собственную структуру и предполагает способность к национальной самоидентификации, наличие представлений об этноконсолидирующих и этнодифференцирующих признаках.
Перечисленные выше качества национальной психологии проявляются в особенностях психических процессов и состояний человека— представителя той или иной этнической общности в его взаимодействии с окружающим миром. Их принято называть национально-психологическими особенностями.
Структурно они выглядят следующим образом:
- мотивационно-фоновые особенности (работоспособность, деловитость, осмотрительность, степень усердия и т. д.);
- интеллектуальные (степень приверженности логике, широта и глубина абстрагирования, скорость мыслительных операций, характер организации мыслительной деятельности и др.);
- познавательные (глубина, целостность, активность и избирательность восприятий, полнота и оперативность представлений, яркость и живость воображения, концентрация и устойчивость внимания и т. д.);
- эмоциональные (динамика протекания чувств, особенности
- выражения эмоций);
- волевые (специфика национальной установки на волевую активность, устойчивость волевых процессов, длительность этих усилий);
- коммуникативные особенности (характер взаимодействия, специфика общения с людьми, сила «сцепления» в группах, сплоченность, либо отчужденность).
В данной статье мы предлагаем характеристики психологических типов славян, тюрок и семитов, составленные из наблюдений психологов, социологов, а также известных ученых, писателей и философов. Поскольку исследователи по-разному оценивают поведение и непосредственные реакции этнических групп, и их отдельных представителей на события повседневной жизни, то предлагаемые ими характеристики довольно противоречивы.
НАЦИОНАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ СЛАВЯН
(славянский психологический тип)
К славянам относятся русские, белорусы, украинцы (восточно-славянская ветвь), поляки, чехи, словаки, лужичане (западнославянская ветвь), болгары, сербы, хорваты, словенцы, македонцы, черногорцы (южнославянская ветвь).
Русский философ Н. А. Бердяев называл славян женственной нацией. Но это не слабая и беспомощная «женщина», а сильная и мужественная. В экстремальных условиях, требующих предельного напряжения духовных и физических сил, неизменны стойкость и самоотверженность славян, их готовность к самопожертвованию. О типе «величавой славянки» образно сказал Н. А. Некрасов: «В беде — не сробеет,— спасет: коня на скаку остановит, в горящую избу войдет».
Представителям славянской национальности присущи такие качества, как общительность, дружелюбие без навязчивости, постоянная готовность оказать поддержку ближнему; высокая степень осмысления окружающей действительности, хотя и несколько отсроченная по времени от конкретных ситуаций; уравновешенность в решениях, поступках и трудовой деятельности, реакциях на сложности жизни. В то же время важной общеславянской чертой является бунтарство. По выражению Н. А. Бердяева, «славянский бунт — пламенная, огненная стихия, неведомая другим расам».
Несмотря на общенациональные качества, внутри славянства есть народы, с трудом совместимые, порой неспособные друг друга понять, например, русские и поляки. По выражению Н. А. Бердяева, «это столкновение Востока и Запада, распря души православной и католической». В отличие от русских с их прямотой, простотой и бесхитростностью поляки аристократичны и болезненно индивидуалистичны. В складе польской души, наиболее утонченной и изящной в славянстве, русских поражает условная элегантность и сладость, отталкивает чувство превосходства, от которого, по мнению Н. А. Бердяева, не свободны поляки. Тем не менее, у большинства славян достаточно ровное и доброжелательное отношение к представителям других национальностей в обычных условиях отсутствует стремление к образованию микрогрупп по национальному признаку.
РУССКАЯ НАЦИЯ как этнически сложившаяся общность сформировалась к началу XVII века.
Главной чертой психологии русского человека является его исключительная противоречивость. В нем, как заметил Н. А. Бердяев, сочетаются казалось бы несовместимые свойства: «бездонная глубь и необъятная высь с какой-то низостью, неблагородством, отсутствием достоинства и рабством бесконечная любовь к людям— с человеконенавистничеством и жестокостью: жажда абсолютной свободы — с рабской покорностью».
Причину столь глубоких противоречий Н. А. Бердяев видит в особом соотношении в русском характере «мужественного и женственного начал» «Вечно бабье» русской нации проявляется, по его мнению, и во внешности, и в характере русского человека. В нем есть мягкотелость: в отличие от наций с мужской доминантой, в его лице нет выразительного и выточенного профиля. Русским свойственны пассивность, женская покорность, беспредельное смиренное терпение.
Сходны рассуждения Н. А. Бердяева и о русской религиозности, «Религиозность русского народа — женственная религиозность, религиозность коллективной теплоты, религиозность равнинная, а не горная. «Коллективное смирение дается русскому человеку легче, чем религиозный накал личности. Личное начало недостаточно развито, не раскрыто в русском человеке». По выражению Н. А. Бердяева, «он любит жить в тепле коллектива, получая его в награду за свое смирение».
Личность, считает Н. А. Бердяев, была придавлена в русском человеке огромными размерами российского государства. Власть шири над русской душой порождает целый ряд русских качеств и недостатков, таких как лень, инертность, недостаток инициативы, слабо развитое чувство ответственности. Необъятность русских пространств не способствовала выработке в русском человеке самодисциплины и самодеятельности. Он расплывался в пространстве. Ширь русской земли давила русскую энергию, требовала не интенсивности, а смирения и жертвы, давая взамен чувство безопасности.
Пассивная женственность русского народа проявляется, по мнению Н. А. Бердяева, и в отношении государственной власти. «Государственные дела — не русское занятие»,— пишет он.— Русский человек никогда не чувствует себя организатором. Он привык быть организуемым... Отсюда характерная для русского народа неспособность и нежелание самому устраивать порядок на своей земле, надежда на то, что другие за них это сделают».
Русский философ считает анархизм явлением русского духа. «Русские либералы,— пишет он в книге «Судьба России»,— всегда были скорее гуманистами, чем государственниками. Никто не хотел власти, все боялись ее как нечистоты». В то же время русские, которых часто называют интровертами (человек, сосредоточенный на своем внутреннем мире), сумели создать могущественнейшее в мире государство, величайшую империю.
Огромные пространства российского государства не способствовали прикрепленности русского человека к одному месту. Для русских характерен тип странника, которому неведомо, по мнению Ф. М. Достоевского, мещанство и свойственная западно-европейцам порабощенность внешним. Русский человек не слишком поглощен жаждой прибыли и земного благоустройства. Его душа не поклоняется золотому тельцу. Русские с большой легкостью духа преодолевают присущее немцам мещанство, уходят от всякого быта, от всякой нормированной жизни. Поэтому они достаточно легко адаптируются к окружающему образу жизни, быстро привыкают к новым для них условиям, не проявляют особенного пристрастия к национальной кухне и одежде. Без особого психологического напряжения воспринимают они переезды в другие края, довольно легко переносят разлуку с родными.
Женская пассивность часто становится причиной того, что русские легко поддаются отрицательному влиянию, иногда перенимают чужие пороки, бывают излишне болтливыми и доверчивыми. Доверчивыми из добрых побуждений, из равнодушия, из истинного стремления дать опору слабому, обиженному. Эта черта русского национального характера, считает доктор исторических наук В. Б. Иорданский, особенно четко проявилась именно в XX столетии и позволила разным политическим спекулянтам легко обманывать россиян лживыми обещаниями. «Когда нам говорят, что власть это плохо, а демократия, особенно если она подслащена «борьбой с привилегиями» или чем-то в таком плане,— это хорошо, мы даже не ставим вопроса о доверии говорящему. Это как бы само собой разумеется, а если кто, не дай бог, обижен властью, то тут вообще вопросов не возникает».
Славянская женственность делает русских отзывчивыми, чуткими и человеколюбивыми. Как бы ни поворачивалась к русскому народу судьба, его никогда не покидали милосердие и сострадание к человеку, готовность поделиться последним куском хлеба с голодающим, прийти на помощь нуждающемуся. Испокон века русский народ славился своим хлебосольством, гостеприимством. В любом доме, в любой избе россияне радушно принимали и принимают знакомых и незнакомых, дают ночлег, угощают всем, чем только могут.
Это славянское человеколюбие ярко проявляется в отношении русских к национальности. Русскому народу, по мнению Н. А. Бердяева, совсем не свойственен агрессивный национализм. «Русский не выдвигается, не выставляется, не презирает других. В отличие от полных самоуверенности и самодовольства немцев, англичан и французов русские почти стыдятся того, что они русские. Им чужда национальная гордость и часто даже национальное достоинство. В русской стихии есть какое-то национальное бескорыстие, жертвенность, неведомая западным народам». В этом сверхнациональном и всечеловеческом духе Н. А. Бердяев видит самобытность русских. Формирование дружеских связей у русских основывается, в первую очередь, на общности жизненного опыта, интересов: В этом процессе главным они считают индивидуальные качества товарищей по совместной деятельности, а не их национальность.
Обратной стороной русской женственности и смирения является, по мнению Н. А. Бердяева, необычайное русское самомнение: «Самый смиренный и есть самый великий, самый могущественный, единственно призванный».
Пассивность и равнодушие проявляются в отношении русских к идеям и идейному творчеству. По словам Ленина, русские по преимуществу талантливы, но ленивы умом. «Нелюбовь к мысли и неверие в мысль» обнаруживает у них и Н. А. Бердяев. В отличие от западного человека, творящего ценности, русские испытывают подозрение к творчеству. «Очень характерно, считает Н. А. Бердяев, что русская тактика обыкновенно принимает форму бойкота, забастовки и неделанья. Русский интеллигент никогда не уверен в том, следует ли принять историю со всей мукой, жестокостью, трагическими противоречиями. Не праведнее ли ее совершенно отвергнуть?».
Русская общественная мысль, по наблюдениям Н. А. Бердяева, всегда была нарочито примитивной и элементарной. Она всегда стремилась к упрощению и боялась сложности. «Русская интеллигенция всегда исповедовала утопии, обещающие легкий и упрощенный способ всеобщего спасения, но не любила и боялась самоценной творческой мысли, перед которой раскрывались бы бесконечно сложные перспективы. Творческая мысль, которая ставит и решает все новые и новые задачи,— динамична. Русская же мысль всегда была слишком статична, несмотря на смену разных вер и направлений... У русских сердце всегда преобладало над умом и над волей».
В отсутствии гибкости и бездеятельности теоретического мышления русский ученый-языковед и мыслитель Н. С. Трубецкой видел сходство русского народа с представителями туранского психологического типа.
Противоположностью женственного начала в русском народе является «начало мужественное». Оно находит проявление в таких чертах, как стойкость и храбрость.
Сравнивая русских с представителями западноевропейских стран, Ф. Энгельс писал: «Они никогда не поддаются панике. Кроме того, русский хорошо сложен, крепок здоровьем, прекрасный ходок, нетребователен, может есть и пить почти все и более послушен, чем кто-либо другой в мире». Такие качества делают русских хорошими воинами.
Русская земля не раз подвергалась нападениям захватчиков с востока, юга и запада. С первых дней своей истории русский народ вынужден был в жестоких боях с врагами отстаивать свою независимость, показывая пои этом образцы воинской доблести, беззаветной преданности и любви к Родине. Даже враждебные славянам иноземцы, такие как готский историк Иордан или византий-цы Маврикий и Лев Диакон, признавали, что «народ сей отважен до безумия, храбр и силен».
В более поздние времена иностранные писатели и путешественники отмечали в своих путевых записках смелость и богатырский дух славян, их выносливость и презрение к смерти. Русских воинов легче убить, сообщали они. нежели принудить к плену. Во время обороны городов русские воины заграждали проломы стен собой и сражались даже тогда, когда от пожаров на них горела одежда.
Современник храброго и воинственного киевского князя Святослава— византийский историк Лев Диакон писал: «Россы, приобретшие славу победителей у соседних народов, считая ужасным бедствием лишиться ее и быть побежденными, сражались отчаянно». По его же словам, Святослав, окруженный с дружиной у турецкой крепости Дорестол численно превосходящим противником, сказал своим воинам, когда некоторые из них предложили отступить; «У нас нет обычая спасаться бегством; или жить победителями, или, совершив знаменитые подвиги, умереть со славой».
Выдающиися историк И. О. Ключевский видит в мужских чертах русской национальности влияние сурового северного климата, «наша природа часто смеется над самыми осторожными расчетами. Привыкнув к ее обманам, расчетливый великоросс любит, подчас очертя голову, выбрать самое что ни на есть безнадежное и нерасчетливое решение, противопоставляя капризу природы каприз собственной отваги. Эта наклонность дразнить счастье, играть в удачу и есть великоросский авось».
Природа отпустила великороссу мало удобного времени для земледельческого труда, заставляя его спешить, усиленно работать. Поэтому одной из важнейших черт русского народа является его трудолюбие. «Ни один народ Европы не способен к такому напряжению труда на короткое время, какое может развить великоросс, но нигде в Европе мы не найдем и такой привычки к ровному, умеренному постоянному труду, как у русских».
Пресловутому коллективизму русских И. О. Ключевский противопоставлял их замкнутость и необщительность. «Жизнь удаленными друг от друга, уединенными деревнями при недостатке общения, естественно, не могла приучить великороссов действовать большими союзами, дружными массами. Поэтому великоросс лучше работает один, когда на него никто не смотрит, и с трудом привыкает к дружному действию общими силами. Он вообще замкнут и осторожен, даже робок, вечно себе на уме, необщителен, лучше сам с собой, чем на людях, лучше в начале дела, когда еще не уверен в себе и в успехе, и хуже в конце, когда уже добьется некоторого успеха и привлечет внимание: неуверенность в себе поднимает его силы, а успех роняет их».
Еще одна черта русских, подмеченная И. О. Ключевским,— наблюдательность. «В Европе нет народа менее избалованного и непритязательного, приученного меньше ждать от судьбы и более выносливого. Притом по самому свойству края каждый угол его, каждая местность задавали поселенцу трудную хозяйственную задачу: где бы здесь ни остановился поселенец, ему прежде всего нужно было изучить свое место, все его условия, чтобы высмотреть угодье, разработка которого могла бы быть наиболее прибыльна. Отсюда эта удивительная наблюдательность великоросса».
Русские чрезмерно романтизируют отдельные стороны жизни. Эта черта иногда развивает у них стремление к излишней активности, приводит к некоторому разочарованию в работе.
Известный писатель и публицист А. И. Солженицин считал такие национальные черты русского народа, как доверчивое смирение с судьбой, сострадательность, готовность помогать другим, делясь своим насущным, способность к самоотвержению и самопожертвованию, готовность к самоосуждению, раскаянию, непогоня за внешним жизненным успехом, за богатством, довольствование умеренным достатком; открытость, прямодушие, несметность, юмор, уживчивость, размах способностей, в самом широком диапазоне широта характера, размах решений, «спасительными, иммунными от распада, размыва, самоуничтожения». Этот список можно дополнить еще одной чертой — способностью упереться на последнем рубеже и от него начать по-новому. Она тонко подмечена в известной поговорке: «Немцы выигрывают все сражения кроме последнего; русские же, напротив, все проигрывают, кроме последнего».
УКРАИНЦЫ — из числа древнейших и наиболее многочисленных славянских народов. Им присущ интерес к выполняемому делу, напористость, трудолюбие, умение показать себя и свою работу, аккуратность, исполнительность, жизнерадостность, деловитость, самостоятельность, но и некоторая скупость.
Украинцы подвижны и жизнерадостны, хотя в общении с новыми для них людьми, в непривычной обстановке могут казаться замкнутыми. У них хорошо развито чувство юмора. Из всех славян украинцы наиболее музыкальны. Для сельских жителей характерны высокая нравственность и редкость пороков (в украинском языке нет, например, слова «вор»). Известна любовь украинцев к законности и порядку. Они обожают природу, общение, коллективную работу.
Украинцы в большинстве своем отличаются старательностью, добросовестным выполнением своих обязанностей. Они активно участвуют в общественной жизни, легко адаптируются к различным условиям быта и деятельности в многонациональных коллективах.
В деловом отношении украинцы обстоятельны, расчетливы, напористы. Они всегда стремятся отличиться, быть в числе лучших, что в общем не может не приветствоваться, но иногда это не очень нравится сослуживцам других национальностей. Конечно, такое бывает, как правило, там, где деловые интересы не в почете. На фоне трудолюбивого и исполнительного украинца более заметны те, кто ленится и не проявляет активности. Украинцы при этом смело идут на конфликт с недобросовестными людьми.
БЕЛОРУСЫ — третий по численности славянский народ (9,5 млн человек, из них 7,7 млн проживают в Республике Беларусь). Этноним «белорусы» имеет свои древние корни, хотя белорусская нация как таковая окончательно сформировалась довольно поздно, в конце ХIХ-начале XX века. Причем процесс этот проходил многосложно.
Самобытность белорусского народа — результат многовекового развития. Бесчисленное количество раз ему приходилось браться за оружие. И после каждого нашествия завоевателей жизнь начинала строиться заново, поднимаясь из разрухи. По этой причине упорство является одной из наиболее характерных черт белорусов. Им присущи надежность, трудолюбие, выносливость, неприхотливость, а также верность в дружбе, уважение к старшим и сослуживцам, личная скромность.
По свидетельству социологов и психологов, у большинства белорусов проявляются такие черты, как стремление добросовестно относиться к любому делу, упорно добиваться поставленных целей, деловитость, уважение к порядку, дисциплинированность, доверительное отношение к людям, коммуникабельность, обстоятельность, честность, порядочность, совестливость. Любое дело им не в тягость. Свои профессиональные обязанности выполняют ревностно, может быть, поэтому иной белорус вступает в конфликт с теми, кто работает, трудится недобросовестно, пытается переложить свои обязанности на чужие плечи.
В многонациональные коллективы белорусы вносят ответственное отношение к исполнению трудовых обязанностей, сознательную приверженность к порядку. И хотя чаще всего белорусы немногословны, их присутствие всегда положительно сказывается на настроении товарищей.
Особо следует отметить любовь белорусов к технике. Они быстро и уверенно осваивают сложнейшие трудовые специальности, склонны проявлять разумную инициативу в любом деле, смело берут на себя ответственность, если этого требует обстановка, и всегда доводят начатое дело до конца.
Склонность к образованию земляческих и национальных микрогрупп в многонациональных трудовых коллективах представители этой национальности, как правило, не проявляют, так как ценят в человеке прежде всего личные качества, а фактор этнической принадлежности для них не имеет значения. Конфликтные ситуации с участием белорусов возникают довольно редко, так как они беззлобно относятся к шуткам товарищей, не реагируют на подтрунивание.
Занимая руководящие посты, белорусы к выполнению своих обязанностей подходят ответственно. Они требовательны к подчиненным, но и заботятся о них. Белоруса-руководителя отличает терпеливость в обучении и воспитании подчиненных, в том числе других национальностей.
В то же время надо иметь в виду, что у некоторых белорусов проявляются необоснованное упрямство, неуступчивость, неумение в отдельных случаях идти на компромиссы во взаимоотношениях. Некоторым из них присущи недоверчивость, подозрительность, стремление обособиться.
Белорусы горды. Их гордость проявляется в отношении к служебным обязанностям, делу, товарищам. Именно чувство национальной гордости не позволяет им равнодушно пройти мимо несправедливости, унижения человека и глумления над его достоинством. Как показывают результаты экспертных опросов, жители разных регионов страны воспринимают белорусов как более замкнутых, чем, например, украинцы, более сдержанных в отношении новых знакомых и сослуживцев, но лишь до тех пор, пока не узнают человека в деле, после чего становятся для него надежными товарищами.
НАЦИОНАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ ТЮРКСКИХ НАРОДОВ
(туранский психологический тип)
К туранскому психологическому типу известный русский ученый-языковед Н. С. Трубецкой относил пять групп народов, объединенных под именем «туранских» или «уралоалтайских»: угро-финнские народы (финны, эсты, карелы, лопари (в Швеции, Норвегии, Северной Финляндии и в России на Кольском полуострове), мордва, черемиссы, пермские финны (зыряне и вотяки) и угры (мадьяры или венгерцы в Венгрии и Трансильвании и «обские угры» — вогулы и остяки в северо-западной Сибири); самоеды (сохранились лишь в незначительном количестве в Архангельской области и северо-западной Сибири), тюрки, монголы (монголы, калмыки, буряты), манджуры.
Туранский психический облик явственнее всего выступает у тюрок. К ним относятся турки, татары, чуваши, башкиры, ногайцы, кумыки, карачаевцы, балкарцы, азербайджанцы, гагаузы, туркмены, узбеки, каракалпаки, казахи, киргизы, алтайцы, хакасы, тувинцы, шорцы, якуты, долганцы.
Основной чертой психики тюрок, по мнению Н. С. Трубецкого, является ясная схематизация сравнительно небогатого и простого материала. Она проявляется во всей тюркской психологии. Типичный тюрок не любит вдаваться в тонкости и в запутанные детали. Он предпочитает оперировать основными, ясно воспринимаемыми образами и группировать их в ясные и простые схемы. Однако ошибочно было бы думать, что тюркский ум особенно склонен к схематическому отвлечению. Схемы, на которых строится восприятие тюрками окружающего мира, не носят характера чего-то специально обдуманного. Наоборот, они подсознательны и существуют в психике как неосознанная причина той психической инерции, которая присуща тюркским народам.
Между тем схематичность тюркской психологии не препятствует широкому размаху и полету фантазии. Тюркская фантазия не бедна и не робка, в ней есть смелый размах, однако сила воображения направлена не на детальную разработку, не на нагромождение разнообразных подробностей, а на развитие в ширину и в длину. В этом «растяжении» и находит удовлетворение воображение тюрка.
Склонность к схематизации проявляется во всем жизненном укладе тюрок и системе взглядов на мир. Тюрок любит симметрию, ясность и устойчивое равновесие; но любит, чтобы все это было уже дано, а не задано, чтобы все это определяло по инерции его мысли, поступки и образ жизни. Разыскивать и создавать те исходные и основные схемы, на которых должны строиться его жизнь и миросозерцание (совокупность взглядов на мир), для тюрка всегда мучительно, ибо это «разыскивание» всегда связано с острым, неприемлемым для тюрка чувством отсутствия устойчивости и ясности. В этом Н. С. Трубецкой видит причину того, что тюрки всегда так охотно брали готовые чужие схемы, принимали иноземные верования. Но, конечно, не всякое чуткое миросозерцание приемлемо для тюрка. В этом миросозерцании непременно должна быть ясность, простота, а главное, оно должно быть удоб-ной схемой, в которую можно вложить внешний мир, мысли, поведение, быт. Раз приняв определенную систему взглядов, превратив ее в подсознательный закон, определяющий все его поведение, в универсальную схему, и достигнув таким образом состояния устойчивого равновесия, тюрок успокаивается и крепко держится за свое верование. Смотря на миросозерцание именно как на незыблемое основание душевного и бытового равновесия, тюрок в самом миросозерцании проявляет косность и упрямый кон-серватизм. Вера, попавшая в тюркскую среду, неминуемо застывает и кристаллизуется ибо она там призвана играть роль незыблемого центра тяжести — главного условия устойчивого равновесия. Неудивительно, что тюрки не дали ни одного сколько-нибудь крупного богослова, юриста или мыслителя: они и ислам приняли как завершенное данное.
Благодаря тому, что все восприятие действительности, поступки, поведение и быт тюрок подсознательно укладываются в простые и симметричные схемы, у них нет разлада между мыслью и внешней действительностью, между догматом и бытом. Все сливается в одно монолитное неразделимое целое. Поэтому типичный представитель тюркской психики в нормальном состоянии характеризуется душевной ясностью и спокойствием. Практически это состояние устойчивого равновесия при условии некоторой пониженной психической активности может привести к полной неподвижности, к косности (хотя те же черты вполне соединимы с психической активностью и не исключают дальнейшего творчества, продукты которого естественно входят в ту же систему мировоззрения и быта, не нарушая ее общей стройности и цельности).
Эти черты ярко проявляются у представителей тюркских народов. Они молчаливы и серьезны, не суетливы в поведении, не любят излишнюю болтливость и навязчивость, способны однообразно проводить свободное время. Для них характерны умеренность в желаниях и терпение. Тюрки крайне неприхотливы в быту, непритязательны в пище. Это способствует тому, что тюрки быстро приспосабливаются к невзгодам походной и фронтовой жизни, легко переносят ее тяготы и лишения, не требуют комфорта.
Другой важной чертой тюрка является беспрекословное подчинение. В тюркских семьях царит строгая и четкая иерархия: дети и мать подчиняются главе семьи — отцу, младшие братья — старшему, а сестры — старшей сестре и всем братьям. Власть родителей в семье тюрок почти безгранична. У турок, например, даже взрослый мужчина не смеет в присутствии отца курить без его разрешения, сидеть развалившись, или каким-либо другим образом выказывать такое отношение к старшим, которое могло бы быть расценено как непочтительность, не говоря уже о неподчинении родителям'. Еще большее уважение оказывается в семь» Деду.
Способность тюрок к беспрекословному подчинению проявляется в высокой степени их дисциплинированности в армии. Так, по мнению военного командования НАТО, это качество рядового состава является одним из главных достоинств вооруженных сил Турции. Вместе с тем это является причиной некоторой безынициативности, медлительности и нерешительности солдат тюркского психологического типа при действиях в сложной обстановке, особенно в отсутствие командира.
Представители тюркского психологического типа обладают специфическими эмоциональными особенностями. Им свойственны резкие изменения в динамике поведения. Внешне они безмятежны, спокойны и неторопливы, но если есть причины для гнева или недовольства, их с трудом удается сдерживать. Свойственная тюркскому темпераменту вспыльчивость часто приводит к возникновению конфликтных ситуаций — ссор, драк, поножовщины.
ТУРКИ. В психологии представителей этой национальности наиболее рельефно проявлены такие черты, как выносливость и терпение, глубокая, фанатичная религиозность. Заслуживает серьезного внимания и такое характерное для них качество, как неприязнь к представителям немусульманских народов, которых они считают ниже себя и достаточно презрительно к ним относятся. Особенно негативно отношение к грекам и армянам, иногда — к болгарам и русским, что связано с историческими причинами. Англичан и французов турки тоже не любят, к немцам относятся с уважением. Большинство турок недолюбливает, а подчас и враждебно относится к американцам из-за их бесцеремонности и высокомерия.
Турки несуетливы, не любят излишнюю болтливость и навязчивость. Их жесты медлительны и плавны. В то же время турки очень вспыльчивы. В делах они коварны, часто не держат данного слова.
Эту противоречивость отмечают многие, среди них и известный западный аналитик Дэвид Хотхем. «Турок соткан из противоречий,— пишет он. В его душе уживаются комплекс неполноценности и спесивое самолюбие, безразличие к мнениям о нем других и неуемная жажда лестных отзывов в его адрес. Гостепоиимство, вежливость, прямодушие сочетаются с презрением к иностранцам, жестокостью и коварством. Турок ленив и неповоротлив, но ту-оецкие рабочие перекрыли все нормы выработки на западноев-попейских заводах. Турок угрюм и молчалив, но может красиво и прочувствованно говорить. Турок очень серьезен, но его любимый герой — пересмешник Ходжа Насреддин...»
АЗЕРБАЙДЖАНЦЫ. У представителей этой национальности высоко развита национальная гордость. В отдельных случаях это перерастает в национальную кичливость. Нельзя не учитывать и большую эмоциональность азербайджанцев, хотя, как правило, они держатся скромно, сдержанно. Вместе с тем они отличаются быстротой суждений и поспешностью выводов, что нередко ведет к недоразумениям и конфликтам. Исследования этнических особенностей азербайджанцев убеждают ч том, что они очень чувствительны к успеху, почету, известности. Не последнюю роль играет их честолюбие. Азербайджанцы не прочь похвалиться своими успехами в служебной и общественной деятельности.
Отношение к труду у них в основном добросовестное, старательно осваивают профессию и становятся хорошими специалистами. В то же время есть немало и таких, кто проявляет леность, ищет «тепленькое место», стремится быть обеспеченным, иметь престижные вещи, машину, ничего для этого не делая.
Азербайджанцы охотно общаются с людьми разных национальностей. Они, как правило, активны в спорте, с желанием участвуют в художественной самодеятельности. Для них характерны привязанность к родным местам, почитание старших.
ТАТАРЫ у нас в стране представляют одну из наиболее многочисленных, консолидированных и развитых в культурном отношении наций, сформировавшихся в этом виде за последнее столетие.
Татары Поволжья расселены как в республике Татарстан, так и в Башкортостане, в Чувашии. Их отличают приверженность национальной культуре, традициям, быту. Как правило, это люди гордые, обладающие высоко развитым чувством собственного достоинства, не без оттенка самоуверенности, иногда даже самолюбования. В профессиональной деятельности сметливы, трудолюбивы, но не без хитринки.
Представители татарской национальности склонны образовывать в многонациональных коллективах микрогруппы по национальному признаку. Часто бывают резкими, категоричными в суж-дениях, во взаимоотношениях вспыльчивы, обидчивы, но быстро улаживают возникшие по их вине конфликты. Как правило, татары обладают опытом общения в многонациональных коллективах и легко сходятся с представителями любых национальностей, особенно если связаны совместной трудовой и общественной деятельностью.
НАГАЙБАКИ согласно одной из наиболее распространенных версий, являются потомками татар и некоторых других народов, насильно крещенных в православную веру после взятия Казани Иваном Грозным в 1552 году и переселенных в западную часть Башкирии. С середины 18 века они входили в Оренбургское казачье войско. В настоящее время живут на территории Бакалин-ского и Белебеевского районов Башкортостана, на юге Челябинской области (Нагайбакский район) и в Татарстане (именуя себя «кряшенами», т. е. крещенными).
Интересную и яркую оценку нагайбакам в 1896 году в «Русской музыкальной газете» дал композитор и фольклорист-этнограф С. Г. Рыбаков в своей статье «Русское влияние в музыкальном творчестве нагайбаков — крещенных татар Оренбургской губернии»: «Нагайбаки проникнуты "духом казачества, они ловки, ухватливы, смелы в речах и действиях, держат себя молодцевато и независимо; военный образ жизни, гимнастика, продолжительная жизнь на лоне природы образовали из них рослое, энергичное и работящее племя. Народ вообще одарен разнообразными хорошими качествами: трудолюбив, обаятелен, гостеприимен, семейные узы прочны, деспотизма над женщинами нет, в труде вынослив».
«На службе и в частной жизни нагайбаки отличаются неподкупной честностью и покорностью властям... На войне отличаются храбростью, что видно из того, что среди них много Георгиевских кавалеров. Нагайбак редко изменяет данному слову. В общем, он способен, понятлив, темперамента хотя и горячего, но от природы добр и уступчив; в основе его характера — мягкость, гибкость. В нагайбаке, по-видимому простоватом, кроется неукротимая воля и сильная энергия»,— писал в 1902 году журнал «Живая старина».
По мнению современников, нагайбаки резко отличаются от других инородцев в крае. Нагайбак—это казак, он — олицетворение отваги, мужества, смелости, находчивости и бесшабашной удали. Нагайбаки — жизнерадостный народ, полный оптимизма и национальной гордости.
БАШКИРЫ, как показывают исследования, отличаются трудолюбием, но в работе медлительны. Они исполнительны, аккуратны и прилежны в выполнении своих профессиональных обязанностей, только не всегда выдержанны и настойчивы. В быту — неприхотливы, несколько замкнуты в общении, могут проявлять вспыльчивость, однако развитое чувство ответственности помогает им владеть собой. Очень добродушны, приветливы, гостеприимны.
Башкиры отличаются ровностью поведения, исполнительностью, старательны в выполнении служебных обязанностей. Им свойственны высокая работоспособность и настойчивость в достижении поставленных целей. Интересы коллектива обычно ставят выше своих личных.
ТУРКМЕНЫ. Само название народа в переводе обозначает «туркообразный». Язык туркмен ближе всех к узбекскому и азербайджанскому, вследствие чего и контакты между этими нациями в многонациональных коллективах устанавливаются быстрее.
В национальном характере туркмена уживаются самые противоположные черты: он гостеприимен, честен, верен своему слову, когда дело касается его земляков, но считает хитрость, обман и коварство необходимостью в отношении чужих. Точно так же туркмен может быть сострадательным, нежным к животным и вместе с тем жесток и даже бесчеловечен к людям, если они его враги.
Результатом социально-экономических отношений является подвижность народа, его воинственность, свободолюбие, неприятие власти над собой, умение переносить боль и страдания. Следует иметь в виду такую присущую им черту, как честолюбие, тесно сопряженное с обидчивостью. Нанесенные даже случайно обиды туркмены помнят долго и переживают глубоко, прощают их только в том случае, если обидевший их признает полностью свою вину и в присутствии сослуживцев принесет извинения. У туркмен существует обычай кровной мести. Месть может быть жестокой и проявляться по прошествии многих лет.
Для туркмен характерно стремление добросовестно относиться к своим профессиональным обязанностям и добиваться особого к себе отношения со стороны руководителей многонациональных коллективов. Они самолюбивы, чувствительны в общении, по темпераменту не медлительны, но и не слишком расторопны. Охотно участвуют в общественной жизни, старательно выполняют данные им поручения.
В процессе исторического развития нации возникла традиция объединения в немногочисленные мобильные группы для решения различных задач. Группы при необходимости легко возникают и быстро распадаются. Их предводителями являются «сардары», окружающие себя приближенными и требующие высокой дисциплины.
В республике прочно сохраняется большой авторитет старших «аксакалов». Если старший по возрасту просит об услуге младшего, отказываться неприлично. В присутствии старшего соблюдается сдержанность, к нему внимательны. Почитание родителей возводится в ранг абсолюта.
Туркмены отличаются неприхотливостью, скромны в быту. Для их семей характерны крепость брачных уз, любовь к детям.
Многие нравы, обычаи и традиции в Туркменистане, как и в других республиках Центральной Азии, обусловлены исламской религиозностью. Она и сегодня играет заметную роль в жизни коренного населения, в том числе и молодежи. Приверженность исламу подчеркивается мусульманскими обрядами и обычаями, переплетающимися с семейно-бытовыми традициями, которые зачастую выдаются за национальные. Следует отметить, что к отдельным обрядам и ритуалам, связанным с важнейшими жизненными этапами (религиозное бракосочетание и т. п.), прибегают не только верующие. Под давлением религиозного канона, или чтобы не обидеть родителей и родню, традиции соблюдают даже неверующие, или люди с так называемой размытой религиозностью.
НАЦИОНАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ СЕМИТОВ
(семитский психологический тип)
К семитскому психологическому типу относятся арабы, евреи и некоторые другие народы.
Психология семита разительно отличается от психологии тюрка. Семит выискивает противоречия и находит особое удовольствие в их обнаружении и казуистическом преодолении, любит ворошиться в сложно переплетенных и запутанных тонкостях. Тюрок же более всего ненавидит тревожное чувство внутреннего противоречия и беспомощен в его преодолении. Это две натуры не только не сходные, но и прямо противоположные. Однако именно в этой противоположности Н. С. Трубецкой усматривал причину их взаимного притяжения: «Семит делает за тюрка ту работу, на которую сам тюрок не способен,— преодолевает противоречия и подносит тюрку решение (пусть казуистическое), свободное от противоречий. Неудивительно поэтому, что, ища необходимую базу для устойчивого равновесия, тюрок постоянно выбирает в качестве такой базы плод творчества семитского духа».
В отличие от молчаливых и серьезных тюрок семиты являются жизнерадостными, веселыми и артистичными людьми. Для них свойственны необычайное жизнелюбие, общительность, гостеприимство, чувство юмора. Их отличает повышенная сила реактивности, бурный характер, импульсивность, порывистость, несдержанность в проявлении своих чувств и эмоций. Особым уважением у семитов пользуется устное слово, живое общение, выступления, сопровождаемые активной жестикуляцией. Этой же причиной объясняется особое пристрастие семитов к телевидению и радио (в ущерб прессе), различным комиксам, используемым в том числе при оформлении фасованных продуктов питания, что может рассматриваться как упрощенная форма коммуникации. В то же время устные выступления (особенно массовые) представителей семитской группы отличаются особой изысканностью, обилием колоритных оборотов речи, цитат из Корана и литературных произведений.
Семиты, любящие сложно переплетенные и запутанные коллизии, отличаются в их разрешении большой изобретательностью и аналитическим подходом, они склонны к систематизации и логичности, наблюдательны. Их свойства — предусмотрительность, целеустремленность и прагматизм. Благодаря этому и военное мышление семитов отличается аналитичностью, стремлением всесторонне изучить обстановку, детально спланировать как боевые действия, так и подготовку к ним.
В то же время исключительно тяжелые условия жизни приучили арабов и евреев спокойно переносить трудности и лишения, закрепили в них такие качества национального характера, как неприхотливость, умеренность, быстрая приспособляемость и терпение!
Трудолюбие семитов также имет свою специфику. Оно не сочетается с педантизмом и скрупулезностью, которые присущи тюркам. Трудолюбие семитов — это рационализаторская мысль с обязательным элементом успеха, иногда даже мнимого. Предприимчивость и удачливость в делах, считающиеся стандартными качествами семита, наиболее ярко проявляются в изощренном таланте торговаться при купле-продаже. Отсюда особо почтительное отношение к профессиям продавца и бизнесмена.
Для семита чрезвычайно важен его авторитет в обществе. Несмотря на то, что у арабов и евреев есть традиционная тяга к обогащению, в последнее время заметно выросла престижность хорошего образования, боевых заслуг, талантов.
Несмотря на общительность и коммуникабельность, семиты являются крайними индивидуалистами, и это проявляется во всем. Так, в работе на высокотехнологичной технике, где требуется индивидуальный подход и самостоятельность мышления, эта черта характера становится преимуществом. В то же время в других ситуациях, когда нужно объединить усилия большого количества индивидуумов, принадлежащих к различным сословиям, семиты не могут действовать успешно. По этому поводу еврейская пословица гласит: «У трех евреев может быть пять мнений».
ЕВРЕИ. Характеристику их национальной психологии дал русский философ и публицист В. В. Розанов (эссе «В соседстве Содома»). Он назвал еврейскую нацию женственной. Проявления женоподобности евреев автор увидел в их мягкой внешности (мягкое лицо, мягкий голос, мягкие манеры), мягких идеях, повышенной чувствительности и сентиментальности. Важнейшим показателем женственной натуры евреев, ее фундамента, органического, физиологического сложения В. В. Розанов считает их голос. «За всю жизнь я не помню, чтобы еврей когда-нибудь говорил октавой. Даже густого баса я не помню определенно, чтобы встречал когда-нибудь. Все их голоса — писклявые, крикливые, и еще чаще— мягкие и интимные».
Отсюда необозримые последствия, практические и теоретические. «Все их «гевалты» — это бабий базар с его силой, но и с его слабостью. В сущности, на «одоление» у них не хватает сил; но в них есть способность к непрерывному повторению нападений, к неотступности, привязчивости. «С бабой — не развяжешься»,— это относится к евреям и их нации. С ней всегда много «хлопот», как с нервной и капризной женщиной. Она угрожает «историями», «сплетнями», «сварой»; где евреи, там вечно какая-нибудь путаница и шум. Совершенно как около навязчивой и беспокойной женщины».
«Женственность» еврейской нации проявляется, по мнению В. В. Розанова, и в их физической слабости. Поэтому «евреи избегают и не выносят трудных работ, как и солдатский ранец для них слишком тяжел». Среди евреев трудно представить охотника с ружьем. «Еврей верхом» — смешон и неуклюж, неловок и неумел, как и «баба верхом». Они предпочитают заниматься нетрудоемкими работами: «развешивание товаров, притом легких (аптека, аптекарский магазин), конторское занятие, часовое ремесло. Но они не делают часы, а починяют их». Ф. М. Достоевский дополнял этот список торговлей золотом и его обработкой. Вообще, по мнению В. В. Розанова, евреи «любят копаться в мусоре вещей, а не то чтобы сотворить, создать новую цельную вещь. Они какие-то всемирные штопальщицы...».
Между тем, отмечает В. В. Розанов, евреи всем нравятся, как всем нравятся женщины: не лицом вовсе, а их уступчивой, угодливой, любезной' и ласковой природой. «Женщина обольстительна», и на этом женоподобии евреев основана главная часть их успехов. Они всюду вкрадываются, входят и всякую минуту готовы к оказанию услуги с чисто женской добротой и живостью. При этом любезность евреев настолько естественна, что нации с мужской доминантой легко поддаются под их чары. Все евреи, по выражению В. В. Розанова, как будто имеют себе среду сопротивления, но каждый еврей без труда проходит ее, «потому что имеет себе друга», которого он «в самом деле любит» и «оказывает ему услуги».
Евреи с поистине женским терпением просачиваются в другую нацию, когда «их туда не пускают», и поднимают «гевалт», когда их гонят, отторгают от себя; заподозрив дурной поступок или дурного человека. Такое мнение вызывает у них тоску. «Они боятся не факта,—пишет В. В. Розанов.— Они оскорблены, как «честная женщина», заподозренная в «дурном поведении». И они кричат на весь мир. В безумных их выкриках есть нотка отчаяния: «уходит возлюбленный». Само отторжение, которое у финнов вызвало бы грубость, у немцев — высокомерный отпор или методическое сопротивление, у евреев вызывает истерику, как если муж «предлагает жене жить на отдельной квартире». Тут все настоящее и никаких, подделок. Евреи знают, что банки у них останутся по-прежнему, что богаче всех они будут по-прежнему. Не в этом дело. Бабе нужна «любовь». И она визжит на весь свет, когда ей говорят: «Не люблю».
В женственности еврейской нации В. В. Розанов видит причину «влюбчивости евреев в соседние племена». Благодаря женской влюбчивости евреев, их «прилепленности и прямой привязанности» к человеку, с которым каждый из них имеет дело, и к окружающему племени, обстановке, природе и быту вообще, евреи все успевают и все захватывают. Но это происходит автоматически, вне их национальной преднамеренности. Многие писатели отмечают свойственную евреям неопрятность в быту. Этим, по мнению В. В. Розанова, объясняется негативное отношение представителей некоторых народов к евреям.
В то же время В. В. Розанов подчеркивал особое отношение евреев к русским. «Евреи уважительно, любяще и трогательно относятся к русским, даже со странным, в отличие от европейцев, предпочтением. Причину непреодолимого притяжения евреев к русским автор видел в присущей обеим нациям задушевности. Только русский есть пьяный задушевный человек, а еврей — трезвый.
Национальный характер евреев обладает цельностью и внутренним единством. По выражению В. В. Розанова, это народ с «призванием, с исключительными способностями во всем, будь то добро или зло, свет или тьма». Полярность природных качеств евреев отмечал и Н. А. Бердяев, находя в этом сходство с психологией русских. А русский философ, поэт и публицист В. С. Соловьев выделял такие три полярно противоположные отличительные черты евреев, как глубокая (до полного самопожертвования) религиозность, крайне развитое самосознание («каждый еврей до глубины души и до мозга костей проникнут чувством и сознанием своего национального, семейного и личного Я») и крайний материализм (преобладание утилитарных и корыстных соображений в их деятельности).
Несмотря на женственность еврейской нации, многие социологи и психологи отмечают воинственность евреев. В новейшей истории можно назвать немного государств, которые бы столь часто втягивались в военные конфликты, как Израиль. Пять арабо-израильских войн, юдофобские настроения в странах диаспоры (страны проживания евреев в изгнании) и открытая враждебность арабов оставили заметный след в психологии израильтян. Этим объясняется и престиж вооруженных сил Израиля. Израильские евреи с раннего возраста воспитывают детей так, что для них предстоящая служба в армии естественна, как и учеба.
«Восточная темпераментность» евреев со всеми ее производными способна повлечь иногда негативные моменты. В частности, в некоторых арабо-израильских войнах ряд неудачных исходов сражений привел к потере наступательного духа, упорства и сопротивляемости. В целом военное мышление израильтян, как уже говорилось, отличается аналитичностью, стремлением всесторонне учесть обстановку и детально спланировать как боевые действия, так и подготовку к ним.
Неблагоприятно сказываются на боевых качествах израильской армии такие черты национальной психологии, как впечатлительность, склонность к авантюризму, чрезмерно высокий темперамент, самолюбие, национализм и неуважение к авторитетам, т. е. командирам и начальникам, ведущее, как правило, к недисциплинированности.
Евреи — оптимисты. У них, как заметил В. В. Розанов, всегда «превосходное расположение духа». Они отличаются своей сплоченностью. В отличие от европейцев, «где каждый сам за себя», у евреев — «все за каждого». Европейцы разобщены, евреи же, по выражению В. В, Розанова, не только соединены, но слиты.
Важной чертой евреев является чувство национальной гордости. В первую очередь, это связано с тем, что евреи осознали себя как единый народ после долгого периода национального «дискомфорта». Иногда чувство национальной принадлежности, любовь к отечеству и преданность своему народу приобретают уродливые формы национализма. Психология израильского националиста отличается догматической нетерпимостью к инородцам; себя он считает единственным обладателем всех достоинств. Отсюда вытекает грубость и жестокость (до садизма) в отношении арабов, что не может быть свойственно народу, относящему себя к интеллектуальной и социальной элите как в своем, так и в других государствах.
АРАБЫ. Как свидетельствуют результаты проведенных исследовании, арабы являются жизнерадостными, веселыми людьми, отличающимися приветливостью, наблюдательностью, изобретательностью.
Иерархическая система подчинения, насаждавшаяся правящими кругами среди арабов, выработала определенные нормы взаимоотношений между низшими и высшими, младшими и старшими. Высокомерие, грубость, а зачастую и рукоприкладство, являются обычной практикой высших по отношению к низшим. Отношение же низшего к высшему всегда отличается подобострастием в речи и манере поведения. Вместе с тем араб, привыкший покорно переносить несправедливость со стороны вышестоящих, очень чувствителен в отношениях с себе равными, проявляет высокую степень эмоциональной возбудимости, а часто и экспансивности, отстаивая вопросы чести и личного достоинства. В повседневной жизни арабы постоянно соизмеряют слова и поступки с реакцией на них окружающих, стремятся «сохранить лицо».
Арабы никогда не получали удовлетворения от своей работы, поскольку труд для них всегда был тяжкой повинностью. Поэтому их трудолюбие имеет свою специфику. Оно не сочетается с дисциплинированностью, как и у других народов, длительное время находившихся под колониальным гнетом. В то же время исключительно тяжелые условия жизни приучили арабов спокойно переносить трудности и лишения, закрепили в них такие качества национального характера, как неприхотливость, умеренность, быстрая приспособляемость и терпение. Кроме того, для них свойственны необычайное жизнелюбие и миролюбие, незлопамятность, общительность, гостеприимство и чувство юмора.
Мусульманская доктрина, ее нравственность, насаждаемая веками среди арабов, всегда исходила из абсолютного значения норм морали, установленных Кораном. Последние, оторванные от конкретно-исторических условий общественного развития и потребностей людей, объявлялись вечными и неизменными. Нравственным идеалом ислама является вечно кающийся грешник, стремящийся своими молитвами и благочестивым поведением снискать милость Всевышнего. Поэтому арабам с детства внушалось, что небу наиболее угоден богобоязненный, обиженный судьбой человек. Вот почему в соответствии с подобным нравственным идеалом арабам на протяжении многих веков прививались униженность, покорность, смирение, раболепие, умеренность, неприхотливость, приспособляемость и терпение. В то же время результатом влияния мусульманской религии стало широкое распространение среди арабов различного рода суеверий и предрассудков, которые по сей день вносят в восприятие и осмысление окружающего чрезмерную настороженность и подозрительность.
Под воздействием арабского языка, для которого свойственны лексические и синтаксические повторы, гиперболы, метафоры, особое ритмико-интонационное построение речи, у арабов вырабатывалась склонность к преувеличению в оценке результатов деятельности, в восприятии окружающей действительности, не столько логическое осмысление получаемой информации, сколько повышенное внимание к форме изложения, стилю речи, красноречию говорящего. Они не любят строгой логики и объективных доказательств, а больше всего ценят афористичность, многообразие впечатлений. Для них свойственны повышенная сила реактивности, бурный характер, импульсивность, порывистость, несдержанность в проявлении своих чувств и эмоций.
В целом в процессе межличностного общения и взаимодействия арабы миролюбивы, любознательны, приветливы, легко идут на контакт, стремятся всемерно способствовать продолжению взаимоотношений с понравившимися им людьми. Они не таят своих истинных чувств по отношению к собеседнику или иностранцу, если последний им нравится, а общение приносит удовлетворение и способствует личностному развитию.
| Валерий Русаков |